| Вчера — суббота, 17 ноября 2018 г. |
|
| Елка в центральном секторе фэн шуй 16:43:33 |
| | 
Чтобы укрепить внутреннюю гармонию, сплотить семью или рабочий коллектив, добиться власти, а также наладить взаимодействие всех отделов предприятия, поставим ель в центральном секторе.
Украшения: Монада, око, миниатюрный Земной шар или глобус. Также, благоприятны фигурки изображающие корону, скипетр, державу, замок или пирамиду. Различные камешки, хрустальные шарики, кристаллы, бусы, подвески, брелоки из драгоценных или полудрагоценных камней.
Основные цвета: желтый, имитация натурального камня, красный, оранжевый. © Сергей Гиль фэн-шуй.in.ua http://www.xn----rtbkzc0a6a.in.ua/cgi-bin/main.cgi?esse=485
Категории: Елка для гармонии душевного спокойствия, Поставить цель, Елка в центре, Ель центр фэн-шуй, Украшени |
| | |
|
| Восход на Меркурии Соник боль в сообществе 11:30:16 |
 | «Леверье» приступил к серии предпосадочных маневров; до Меркурия оставалось девять миллионов миль.
Именно тогда второй астронавигатор Лон Кертис решил свести счеты с жизнью.
Он устроился в паутинном коконе и ждал посадки: свои обязанности он выполнил, и, пока посадочные опоры «Леверье» не коснутся поверхности Меркурия,
покрытой язвами кратеров, о нем никто не вспомнит.
Охлаждающая система с натриевым теплоносителем справлялась прекрасно: вздувшееся на экране заднего вида Солнце не могло причинить кораблю вреда.
Не только Кертису, но и остальным семи членам экипажа надо было просто дождаться, пока автопилот сделает свою работу — опустит корабль на Меркурий.
Второй раз в истории человечества.
Подробнее…Кертис потянулся к управляющему сенсору. Экструдеры выплюнули зеленое облачко флюорона, и кокон исчез.
— Собрался куда-нибудь? — спросил капитан Гарри Росс.
— Так… пройтись.
Капитан вновь углубился в микрокнигу.
Заскрежетал затвор на двери в переборке, и потянуло переохлажденным воздухом из реакторного отсека. Росс тронул клавишу — перевернуть страницу — и замер, уставившись на строки невидящими глазами.
Какого черта Кертису понадобилось в реакторном отсеке?
Расход топлива с точностью до миллиграмма определяет автопилот, человек так не может. Реактор переведен в посадочный режим, отсек задраен. Делать там больше нечего кому бы то ни было. А второму астронавигатору тем более.
Росс шагнул в прохладу реакторного отсека. Кертис стоял у люка конвертера, примериваясь к рукоятке шлюза. Затем повернул ее и ступил левой ногой на край колодца, отвесно уходящего в сторону кормы, к реактору.
— Кертис! Идиот! Ты ведь и нас погубишь!
Обернувшись, астронавигатор тупо посмотрел на него — и занес над провалом правую ногу.
Капитан прыгнул.
Хоть несостоявшийся самоубийца и брыкался, Россу удалось оттащить его в сторону. Белое как мел лицо Кертиса мелко дрожало, он все хотел вырваться, но сопротивлялся уже не так отчаянно.
Кряхтя от напряжения, Росс задраил люк конвертера и выволок Кертиса из реакторного отсека, после чего первым делом влепил ему пощечину.
— Ты куда полез? Не знаешь, что будет, если твое тело попадет в конвертер? Подача топлива откалибрована; как раз ста восьмидесяти фунтов не хватает, чтобы выстрелить нами в Солнце. Кертис? В чем дело?
Астронавигатор смотрел Россу в глаза, пристально и без выражения.
— Я хочу умереть, — сказал он просто. — Почему вы не даете мне уйти?
Хочет умереть. Капитан пожал плечами, чувствуя, как по спине бежит холодок. От этой болезни средства пока не придумали. Сегодня астронавта в любой момент могла постигнуть безымянная и необъяснимая напасть, толкающая туда, откуда нет возврата.
Сварщик на обшивке орбитальной станции мог внезапно открыть забрало шлема, чтобы как следует подышать вакуумом; радист, монтирующий внешнюю антенну корабля, — обрезать страховочный конец и выстрелить из реактивного пистолета, отправляясь в долгий путь к Солнцу. А второй астронавигатор вполне мог забраться в конвертер.
— Неприятности? — На гладком розовом лице штатного психолога Спенглера появилось озабоченное выражение.
— Кертис. Хотел прыгнуть в конвертер. У вас появился пациент.
— Умеют ведь выбрать самый подходящий момент… — Спенглер озабоченно потер щеку. — Без психа нам на Меркурии было бы скучно.
— В стасис — и до самой Земли, — устало кивнул Росс. — Лучше не придумаете, док. Иначе придется караулить, а он все равно найдет способ.
— Почему вы не даете мне умереть? — бормотал Кертис тусклым голосом. — Зачем вы мне мешаете?
— Потому, псих ненормальный, что ты бы всех нас погубил. Можешь погулять снаружи, шлюз — вон там. Только нас не бери с собой.
— Капитан! — нахмурился Спенглер.
— Ладно, ладно, док. Забирайте его..
Психолог отвел Кертиса в госпитальный отсек. Укол, затем кокон — только такой, что от него не избавишься. Там он и пролежит до конца полета. Потом, на Земле, Кертиса, приведут в чувство. Если повезет. А выпустить сейчас — воспользуется подручными средствами. Что-нибудь придумает, можно не сомневаться.
Росс мотнул головой, насупившись. Сначала мальчишка мечтает стать астронавтом; проходят школьные годы. Дальше четыре года академии, два года стажировки… Наконец мальчишка попадает туда куда хотел — и тут же ломается. Потратить целую жизнь на то, чтобы мечта твоя стала явью, и так страшно в этом разочароваться!
Думая о Кертисе, надежно спеленутом где-то за переборками, Росс зябко поежился, несмотря на убийственную близость Солнца, кипящего на кормовом экране. Такое может случиться с кем угодно. С ним самим, например. Хрупкое создание человек, не так ли?
Над кораблем распростерлось траурное крыло смерти; темная воля к самоубийству отравила кондиционированный воздух.
Приказав себе забыть, Росс оповестил экипаж о начале торможения. Кнопку сигнала он ткнул сильнее, чем требовалось.
На носовом экране появился неподвижный шар Меркурия.
«Леверье» догонял Меркурий, приближаясь к его орбите. Крошечную планету делила пополам четкая линия: с одной стороны солнечная преисподняя, где текут реки расплавленного цинка, с другой — темная пустыня под коркой замерзшей углекислоты.
Между светом и тьмой Оставалась узкая полоска — так называемый Сумеречный пояс. Девять тысяч миль по окружности и не более двадцати в ширину: единственное место с терпимым климатом. «Леверье» шел на автопилоте, по заранее рассчитанной траекторий; аналоговый вычислитель силовой установки глотал ленту готовой программы, выводя корабль точно в середину пояса.
— Господи!.. — пробормотал Росс, холодея.
Программа. Подготовленная астронавигатором Кертисом.
Кем же еще?
Посадочную программу составил безумец, одержимый манией самоубийства. Ему ничего не стоит окунуть «Леверье» в дымящуюся реку расплавленного свинца. Или опустить в ледяной склеп темной стороны. У Росса затряслись руки.
Доверять автопилоту нельзя.
— Брейнард, — прохрипел Росс, утопив клавишу интеркома. — Жду вас.
Первый астронавигатор подошел несколько секунд спустя.
— Да, капитан? — спросил он не без любопытства.
— Твой помощник, Кертис, изолирован. Хотел прыгнуть в конвертер.
— Хотел что?..
— Попытка самоубийства, — пояснил Росс — Я едва успел помешать ему. Принимая во внимание обстоятельства, думаю, нам лучше отменить программу.
Помолчав секунду, первый астронавигатор облизнул сухие губы.
— Разумная мысль.
— Очень разумная, — подтвердил командир.
«Две преисподние в одной упаковке, — подумал Росс, когда корабль наконец утвердился на поверхности. — У Данте в самом нижнем кругу холодно — здесь тоже. Но и до геенны огненной рукой подать. Что там на приборах? Распределение веса нормальное, устойчивость сто процентов, температура — сто восемь градусов по Фаренгейту. Вполне терпимо. Сели, надо полагать, с небольшим отклонением от терминатора в сторону Солнца. Удачно сели, грех жаловаться».
— Брейнард?
— Все в порядке, капитан.
— Гладко прошло?
— Для ручного режима — вполне. Я успел посмотреть программу Кертиса — дерьмо. Проход вплотную к орбите Меркурия, потом — прямо в Солнце.
— Ну-ну… Только ты зла не держи: парень не виноват, что у него крыша съехала. А посадка хорошая, молодец. Отклонение от середины Сумеречного пояса мили две, не больше.
Выпутавшись из кокона, Росс объявил по корабельной трансляции:
— Мы прибыли. Всем немедленно явиться на мостик!
Экипаж выстроился перед ним: Брейнард, Спенглер, аккумуляторщик Крински и еще трое из вспомогательного персонала. Все, кроме Брейнарда и Спенглера, переглядывались, явно недоумевая, почему нет Кертиса. Но вслух никто не поинтересовался.
— Навигатор Кертис дальнейшего участия в работе экспедиции принимать не будет, — официальным тоном начал капитан, — Он сейчас находится в лазарете по поводу острого психического расстройства. К счастью, мы сможем обойтись без него до окончания полета.
Росс помолчал, давая людям время переварить услышанное. Реакция оказалась сдержанной: смятение быстро покинуло лица. Это хорошо.
— По плану мы пробудем на поверхности Меркурия не более тридцати двух часов, продолжал он. — Брейнард? Куда мы в итоге сели?
Астронавигатор нахмурился, прикидывая:
— Почти на середину Сумеречного пояса, с небольшим отклонением в сторону Солнца. Температура продержится выше ста двадцати градусов еще с неделю, не меньше. Для скафандров это не проблема.
— Очень хорошо. Ты, Лиэллин и Фалбридж развернете микроволновые компрессоры. На краупере продвинетесь в сторону Солнца, насколько позволят скафандры; следите за температурой! Башню необходимо поднять как можно дальше к востоку, Жаль, но термозащитный комплект у нас один, для Крински…
Теперь он ключевая фигура: именно аккумуляторщик должен обследовать солнечные батареи, оставленные предыдущей экспедицией. Кроме определения износа батарей в экстремальных условиях, ему предстоит исследовать эффекты, возникающие в необычном магнитном поле крошечной планеты. Не говоря об обслуживании этих самых батарей так, чтобы они простояли до следующего визита.
Крински отличался высоким ростом и атлетическим телосложением: в самый раз, чтобы носить неподъемную тяжесть скафандра высшей термической защиты. На солнечной стороне, где находятся батареи, без такого долго не проработаешь. Впрочем, даже гиганта вроде Крински хватит на несколько часов, не более.
— Когда Лиэллин и Фалбридж развернут радарную башню, будь готов надеть скафандр, — обратился Росс к аккумуляторщику. — Как только мы подтвердим координаты батарей, Доминик вывезет тебя к востоку, насколько получится. Дальше придется самому. Телеметрия в любом случае останется, но лучше возвращайся живой. Мы будем рады тебя видеть…
— Так точно, сэр!
— Вот и хорошо. А теперь — за работу.
По плану работа нашлась для всех, кроме самого капитана. Такова участь администратора — приговор к временному безделью, когда другие заняты больше всего. Дирижер симфонического оркестра тоже не играет ни на каком инструменте.
Остается ждать.
Оседлав термоустойчивый краулер, выгруженный из трюма «Леверье», Лиэллин и Фалбридж отправились в путь. Задача простая: возвести надувную радарную башню на солнечной стороне. Башню, поставленную первой экспедицией, прецессия давно вынесла туда, где пластиковая конструкция, покрытая тонкой алюминиевой пленкой, не могла не расплавиться.
При максимальном приближении к Солнцу температура на освещенной стороне Меркурия достигает семисот градусов; из-за вытянутой орбиты ее колебания бывают значительными, но и в афелии термометр не опускается ниже трехсот. На темной стороне — сугробы замерзших газов.
Место посадки «Леверье» — площадка в середине пояса. В пятистах милях к востоку — адское пекло во всей своей красе, к западу вступает в свои права вечная тьма и немыслимый мороз.
Странная планета, и человеку на ней долго не продержаться. Какого сорта жизнь могла бы существовать на ней постоянно? Капитану Россу, стоявшему в скафандре у посадочных опор, фантазии для ответа на этот вопрос никогда не хватало.
Тронув подбородком переключатель, Росс опустил фильтр из специального стекла. Со стороны западного горизонта наступала тонкая черта непроницаемой тьмы — оптическая иллюзия. На востоке уже поднималась громоздкая параболическая антенна радарной башни: Лиэллин и Фалбридж принялись за работу. А дальше — дальше солнечные отблески на зубцах кратеров? Тоже иллюзия. По расчетам Брейнарда, Солнца здесь не будет еще неделю. Через неделю экспедиция вернется на Землю.
— Башня почти развернута. — Росс повернулся к Крински. — Скоро они вернут краулер, тебе пора готовиться.
Следя, как аккумуляторщик поднимается в корабль по трапу, Росс думал о Кертисе. Парень так хотел увидеть Меркурий, ни о чем другом говорить не мог. А теперь лежит в коконе и хочет одного — смерти.
Крински вернулся в термозащитном комплекте поверх обычного скафандра. Экипировка делала его больше похожим на танк, чем на человека.
— Краулер на подходе, сэр?
— Сейчас посмотрю.
Россу захотелось поправить светофильтр — вроде бы стало жарче. Еще одна иллюзия. Найдя радарную башню взглядом, капитан ахнул.
— Что-нибудь случилось, сэр?
— Вот именно…
Росс зажмурился, помотал головой и снова открыл глаза; Контуры радарной башни плыли, оседая; две крошечные фигурки спешили к серебристому бруску краулера, а на скальных остриях вдали появились первые отблески — никакая не иллюзия. Восход за неделю до расчетного времени. Невероятно.
Росс и Крински вернулись на корабль: бегом, несмотря на тяжесть защитного комплекта. В шлюзовой камере с потолка опустились механические руки — помочь выбраться из скафандра; капитан жестом приказал Крински оставаться как есть и бросился в рубку.
— Брейнард! Брейнард! Где тебя черти носят?
— Да, сэр?.. — Первый астронавигатор недоуменно смотрел на него.
— Ты наружу выгляни, — посоветовал капитан внезапно осипшим голосом. — Радарная башня…
— Чего? Так она — она плавится!.. Но это же…
— Сам знаю. Невозможно.
Датчик внешней температуры показывал сто двенадцать градусов: на четыре градуса больше, чем в момент высадки. Пока Росс смотрел, температура подскочила до ста четырнадцати.
Радарная башня не начнет плавиться при температуре менее пятисот градусов. На экране краулер стремительно приближался: Лиэллин и Фалбридж, слава богам, живы. Если и сварились, то пока не до готовности. Корабельный датчик показывает сто шестнадцать; когда вернутся, будет, наверное, двести.
— Ты вроде бы посадил корабль в безопасном месте! — рявкнул капитан. — Рассчитывай заново, я хочу знать, где мы на самом деле! И маневр уклонения: вон там, если не понял, Солнце восходит!
Температура достигла ста двадцати градусов. Бортовая система охлаждения справляется без проблем примерно до двухсот пятидесяти, потом возникает опасность перегрузки.
Краулер приближается; внутри, наверное, адское пекло.
Непростой выбор. Если система охлаждения выйдет из строя, тогда погибнут все. Росс принял решение: терпеть до двухсот семидесяти пяти градусов. Если краулер не успеет — что ж, он спасет остальных.
Датчик уже показывал сто тридцать, и цифры в окошечке сменялись все быстрее.
Понимая, что происходит, экипаж готовил корабль к экстренному взлету, не дожидаясь приказа.
Краулеру оставалось проехать немногим более десяти миль; при средней скорости сорок миль в час потребуется пятнадцать минут.
Сто тридцать три градуса, и длинные пальцы солнечных лучей уже тянутся через горизонт.
— Не выходит — Брейнард оторвался от вычислений. — Концы с концами не сходятся.
— Это как?
— В голове туман. Координаты не получаются.
Какого черта?.. Да, ради таких вот моментов капитану и платят жалование. Отстранив Брейнарда, Росс взялся за дело сам. На штурманском столе было полно бессвязных записей: можно подумать, старший штурман забыл, чему его много лет учили.
Хорошо! Если мы здесь… то ничего не получается. Мысли путались. Подняв голову, Росс сказал, ни к кому не обращаясь:
— Скажи Крински, чтоб спускался. Пусть поможет ребятам выйти из краулера.
Сто сорок шесть градусов. Росс глянул в блокнот. Обычная тригонометрия, ничего такого. Должно быть просто.
— Я выпустил Кертиса из кокона, — сообщил Спенглер, появляясь в рубке. — На старте ему там нельзя. Опасно.
— Дайте мне умереть… Просто дайте мне умереть… — послышалось монотонное бормотание.
— Скажите ему, док: он скоро получит свое. Если я не вычислю траекторию экстренного старта.
— А почему вы, капитан? Что с Брейнардом?
— Выдохся. Не соображает. Все забыл. Да и мне как-то… странно…
Мысли расползались, как тараканы.
Что там? Сто пятьдесят два градуса. Итого ребятам в краулере осталось сто двадцать три градуса. Или триста двадцать один? Росс внутренне осел, цепенея.
Спенглер тоже выглядел не лучшим образом.
— Спать хочется, — объявил он, старательно морща брови. — Мне надо обратно к Кертису, я знаю, но…
Сумасшедший продолжал бормотать. Той частью рассудка; что еще действовала, Росс понимал: Кертиса нельзя оставлял без присмотра. Может натворить всякого…
Сто пятьдесят восемь градусов. Краулер увеличился в размерах; от радарной башни на горизонте осталась кучка мусора.
Раздался пронзительный крик.
— Кертис! — сообразил Росс.
Усилием воли оторвав себя от штурманского столика, капитан побежал на корму, опередив Спенглера. Успеть вовремя^ однако, не удалось: Кертис валялся на полу в луже крови. Раздобыл где-то ножницы.
— Мертв, — заключил Спенглер, склоняясь над телом.
— Само собой. Мертв, — согласился Росс.
Туман в голове рассеялся, судя по всему, в момент смерти Кертиса. Оставив Спенглера заниматься трупом, капитан вернулся к вычислениям.
Ну вот, проще простого: промахнулись на триста миль в сторону Солнца. Нет, приборы не соврали — кого-то обманули собственные глаза. Траектория, торжественно заявленная Брейнардом как «безопасная», оказалась немногим лучше рассчитанной Кертисом.
Росс глянул на обзорный экран. Краулер почти дома, температура сто шестьдесят семь градусов. Успеют. С запасом в несколько минут успеют, спасибо вовремя расплавившейся башне.
Но что это могло быть?
С трудом поворачиваясь в термозащитном комплекте, Крин-? ски втащил на борт Лиэллина и Фалбриджа. Выбравшись кое-как из скафандров, они рухнули на пол, обессиленные. С виду астронавты больше всего напоминали недоваренных омаров.
— Тепловой удар, — кивнул Росс. — Крински, им надо в стартовые коконы. Займись. Доминик? Ты еще в скафандре?
Переступив через порог шлюзовой камеры, Доминик кивнул.
— Очень хорошо. Спускайся: загонишь краулер в трюм, бросать не годится. Бегом! Брейнард, траектория готова?
— Так точно, сэр!
Двести градусов ровно. Система охлаждения уже чувствует нагрузку, но это ненадолго. Через несколько минут «Леверье», поднявшись с поверхности Меркурия, займет временную планетарную орбиту. Тогда-то и можно будет перевести дыхание и подумать.
Почему? Как вышло, что расчеты Брейнарда не привели их в безопасное место? Почему ни Брейнард, ни Росс не могли потом рассчитать стартовую траекторию — простейший из элементарных маневров? Отчего перестал соображать Спенглер, давая время Кертису покончить с собой?
Что произошло? Капитан ясно читал этот вопрос на лицах своих людей.
Внезапно Росс ощутил странный зуд где-то в основании черепа: пришел ответ, ясный и зримый.
На солнечной стороне, между двух зазубренных хребтов от начала времен сверкало озеро расплавленного цинка. Оно так и будет сверкать там спустя тысячелетия, возможно, миллионы лет.
На поверхности возникла рябь, ослепительная, даже если смотришь на нее через закрытые веки.
Жесткое излучение Солнца отразилось и преломилось, порождая осмысленное сообщение:
«Я хочу умереть».
Цинковое озеро продолжало волноваться… желая помочь?
Видение померкло.
Ошеломленный, Росс огляделся. Шесть лиц сказали ему все, что нужно.
— Вы тоже видели.
Первым кивнул Спенглер, потом Крински, за ним — остальные.
— Что это было? — спросил аккумуляторщик.
— У нас крыша поехала, док? — поинтересовался Брейнард.
— Массовая галлюцинация… Может, коллективный самогипноз.
— Нет, док, — покачал головой капитан. — Вы это знаете не хуже меня. Оно там, на солнечной стороне.
— Что вы имеете в вицу?
— Никакая это не галлюцинация. Жизнь — или то, что можно назвать жизнью на Меркурии. — Росс усилием воли подавил дрожь в руках. — Мы нашли куда больше, чем планировалось.
— Капитан… — Спенглер замялся.
— Нет, я в порядке! Разве вы не видите, эта штуковина внизу читает наши мысли! Сначала она перехватила вопли Кертиса — чем не ментальный радар? Парень кричал громче всех… Она прислушалась и сделала все, чтобы его желание исполнилось.
— В смысле запудрила наши мозги, чтобы казалось, будто мы сели в безопасном месте, а не в двух шагах от восхода?
— Но почему так сложно? — возразил Крински. — Посадила бы нас прямо под Солнце; сварились бы скорее и гораздо вернее.
— Она знала, что остальные умирать не хот. — Росс покачал головой. — Она мыслит комплексно: сравнила нашу посылку и желание Кертиса. Потом устроила так, что каждый получил свое. Он умер, мы — нет. — Капитан невольно поежился. — После гибели Кертиса она помогла оставшимся в живых спастись. Мы сразу стали поворачиваться гораздо быстрее, помните?
— Точно! — согласился Спенглер. — Выходит…
— Хотелось бы знать, мы еще раз садиться будем? — спросил Крински. — Если она и правда так может, я бы предпочел держаться подальше. Мало ли что придет ей в голову в следующий раз.
— Она нам уже помогла, — напомнил Росс. — До сих пор никакой враждебности… Вы что, боитесь? Я рассчитывал на твою силу: кто еще сможет дойти до нее в термозащитном комплекте? Разведка…
— Никуда я не пойду… — торопливо пробормотал Крински.
— Другой разумной жизни в Солнечной системе пока не нашлось, — повысил голос капитан — Мы не можем просто сбежать! Рассчитай посадочную траекторию, — обратился он к Брейнарду. — На этот раз как следует. Чтобы не изжариться.
— Никак нет, сэр! — сухо ответил Брейнард. — Безопасность экипажа требует немедленного возвращения на Землю.
Росс медленно переводил взгляд с одного лица на другое. В каждом читался страх. Меньше всего они хотели вновь оказаться на Меркурии.
Шесть человек — и она, там, внизу. Готовая помочь, не опасная.
Их было семеро против одного Кертиса — но тот не хотел ничего, кроме смерти. Нет, даже самому Россу не превозмочь страха шестерых желанием вернуться.
Обвинить команду в мятеже? Не выйдет: как раз тот случай, когда капитана можно сместить на законном основании, ради общего блага.
Создание внизу готово сделать как лучше, но корабль всего один, а партий две. Кто-то не получит своего — либо капитан, либо остальные.
И все же в прошлый раз создание сумело дать каждому свое. Кертису смерть, остальным — жизнь. Теперь шестеро хотят уйти, но седьмой — вернуться. Услышит ли она его голос? Примет ли во внимание?
«Так нечестно! — мысленно возвысил голос капитан. — Я хочу тебя видеть! Хочу узнать тебя! Не дай им увезти меня на Землю!»
Когда неделю спустя «Леверье» благополучно опустился в космопорте, шестеро выживших участников Второй меркурианской экспедиции подробно рассказали, как второго астронавигатора Кертиса охватило неистовое желание умереть и как он покончил с собой. Правда, никто из них не сумел вспомнить, какая судьба постигла капитана Росса и почему термозащитный комплект остался на Меркурии.
Роберт Силверберг |
| | |
|
| Нейтральная планета Соник боль в сообществе 11:29:50 |
| На переднем обзорном экране земного звездолета “Пеккэбл” появились планеты-близнецы Фейсолт и Фафнир — необитаемая Фейсолт,
фиолетовый диск размером с монету в четверть кредитки, прямо по курсу и Фафнир, населенная гнорфами,
яркая красная точка по правую сторону, над изгибом мощного крыла звездоле-та.
Безымянная маленькая голубая звезда, вокруг которой обращались обе планеты, стояла высоко над ними, ровно тридцать шесть градусов над плоскостью эклиптики.
А королевское великолепие Антареса служило ги-гантским алым задником для всей сцены.
Подробнее…
— Фейсолт прямо по курсу, — сообщили навигаторы. — Приготовиться к торможению.
Восемнадцать землян, посланцев к гнорфам Фафнира, поспешили занять противоперегрузочные кресла. Они не нуждались в дальнейших указаниях. Им поручена важная миссия, и их подготовка не оставляла сомне-ний в том, что они ее исполнят.
Командир звездолета Див Харскин как раз усаживался в свое кресло в рубке, когда раздался голос Снол-лгрена, наблюдателя первого ранга.
— Шеф? Это Сноллгрен. Слышите меня?
— Говори, дружище, — отозвался капитан. — Что случилось?
— Этот корабль с Ригеля… который мы вчера видели. Я сейчас вновь обнаружил его. В десяти световых секундах по правому борту. Ставлю кредитку против дохлой камбалы, он выходит на орбиту вокруг Фейсолта.
Харксин сжал ручки кресла.
— Ты уверен, что они направляются не на Фафнир? Какова глубина восприятия?
— А–один. Этот корабль летит туда же, куда и мы, шеф.
— Пожалуй, могло быть и хуже, — вздохнул Харскин и включил обитую связь. — Господа, наша задача несколько усложнилась. Наблюдатель Сноллгрен обнаружил, что курс звездолета с Ригеля лежит к Фейсолту, то есть, возможно, у них возникла идея, аналогичная нашей. Что ж, пусть это будет проверкой нашего характе-ра. У нас есть шанс вырвать Фафнир прямо у них из-под носа.
— А почему бы просто не разложить ригелиан на молекулы? раздался чей-то голос. — Они наши враги, не так ли?
Харскин узнал голос Лифмана, превосходного лингвиста, но абсолютного невежды по части межзвезд-ной этики. Ему даже не пришлось отвечать. Вмешался Ромос, военный атташе.
— Это нейтральная система, Лифман, — прохрипел он. — Военные действия между Землей и Ригелем временно прекращены, пока не закончатся переговоры с гнорфами. Когда-нибудь вы, наконец, поймете, что и война имеет свои законы чести.
Капитан Харскин улыбнулся. У него подобралась отличная команда. Возможно, каждый из них слишком узкий специалист, но всем вместе по плечу любые задачи. А присутствие ригелиан создаст немало дополни-тельных трудностей. Что же, капитан Харскин обожал их преодолевать.
Под ногами ровно гудели двигатели. Да, капитан мог гордиться своей командой. Звездолет вошел в смертоносную атмосферу Фейсолта, плавно снижаясь по широким спиралям. Ригелиане летели следом. В ожи-дании посадки Харскин откинулся в кресле, практически не ощущая перегрузки.
Фейсолт представлял собой голые скалы, если не считать океаны плавиковой кислоты и водородную ат-мосферу. Малопривлекательная планета.
Надев скафандры, земляне сбросили трап, быстро поставили купол и надули его воздухом, пригодным для дыхания.
— Домишко вдали от дома, — заметил Харскин.
Биохимик Карвер бросил недобрый взгляд на неспокойную гладь плавиковой кислоты.
— Чудная планета! Благо наш аквариум не из стекла. Предупредите людей, капитан, чтобы они с особой осторожностью пользовались воздушным шлюзом. Если кислород вырвется в здешнюю атмосферу, возникнет такой смерч, что нам придется наблюдать за ним с тысячефутовой высоты.
Харскин кивнул.
— Да, война — удовольствие маленькое.
Он посмотрел на мрачное небо. Широкий красный диск Фафнира светился лишь в миллионе миль от них. Довершало картину сияние голубой звезды, вокруг которой обращались обе планеты, а вся система являла собой аккуратный равносторонний треугольник, неспешно огибающий огромный Антарес.
Появился Сноллгрен. Остроглазый наблюдатель оставался на корабле и, похоже, расстояние до купола, несмотря на полуторную силу тяжести на Фейсолте, преодолел бегом.
— Что случилось? — спросил Харскин.
Сноллгрен откинул шлем скафандра и глубоко вдохнул насыщенный кислородом воздух купола.
— Ригелиане! Они сели. Я видел их на орбите.
— Где?
— По моим расчетам, в пятистах милях к западу. Наверняка на этом же континенте.
Харскин взглянул на хронометр, впаянный в запястье скафандра Сноллгрена.
— Дадим им час на разбивку лагеря. Затем свяжемся с ними.
Капитана звездолета ригелиан звали Четырнадцатый–Бессмертный. На галактическом языке он говорил отрывисто, с лающими интонациями, связанными, как полагал Харскин, с его медведеподобными предками.
— Какое совпадение, капитан Харскин. Мы оба оказались здесь практически одновременно. Неиспове-димы пути направляющих сил.
— Это точно, — ответил Харскин. Он смотрел на зажатый в руке микрофон и жалел, что у него нет ви-деоэкрана и он не может видеть самодовольное выражение на волосатой физиономии ригелианина. Очевидно, кто-то перехватил секретный приказ, направленный Харскину, внимательно изучил его содержание и лишь по-том передал получателю.
В межзвездных войнах совпадений не бывало. Ригелиане прилетели сюда только потому, что узнали о намерениях землян.
— Перед нами сложная этическая проблема, — продолжил Четырнадцатый–Бессмертный. — Мы оба прибыли с одной целью — на переговоры с гнорфами о торговых правах. Теперь… э… кто-то из нас должен первым связаться с ними.
— Вероятно, — ответил Харскин, — корабль, первым опустившийся на Фейсолт, имеет право быть пер-вым и на Фафнире.
— Нас это устроит, — согласился ригелианин.
— Тогда мы взлетаем немедленно. Раз “Пеккэбл” оказался на Фейсолте по меньшей мере на полчаса раньше вас, значит, мы можем первыми вступить в контакт с гнорфами.
— Однако, — удивился Четырнадцатый–Бессмертный. — Как вы высчитали, что прибыли раньше нас? Наши приборы зафиксировали обратное.
Харскин чуть не взорвался от возмущения, но успел взять себя в руки.
— Это невозможно! — воскликнул он.
— О? Сообщите, пожалуйста, время вашей посадки, соотнесенное с абсолютным галактическим.
— Мы сели… — Харскин осекся на полуслове. — Нет. Сначала скажите мне, когда вы опустились на Фейсолт, а потом я сообщу вам время нашей посадки.
— Едва ли это будет справедливо, — возразил ригелианин. Можем ли мы быть уверенными, что вы не измените время вашей посадки, чтобы утвердить свой приоритет?
— А как же мы узнаем…
— Так не пойдет… — прервал его Четырнадцатый–Бессмертный. — Ни один из нас не пропустит вперед другого.
Пожав плечами, Харскин не мог не согласиться с инопланетянином. Ригелиане никогда не признали бы, что “Пеккэбл” первым коснулся поверхности Фейсолта, хотя так оно и было на самом деле. В действие вступа-ли законы относительности. В отсутствие беспристрастного стороннего наблюдателя слово Четырнадцатого–Бессмертного имело такой же вес, как и его собственное. Доказать, что ригелианин лжет, не представлялось возможным. Следовательно, он не лгал.
— Хорошо, — смирился Харскин. — Тут мы зашли в тупик. Давайте вместе вылетим на Фафнир, и пусть они сами сделают выбор.
— Согласны, — после долгой паузы ответил Четырнадцатый–Бессмертный. — Разумеется, необходимо уважать права нейтральных звездных систем.
— Разумеется. И пока эта система не приняла окончательного решения, мы также сохраняем нейтрали-тет. Вы помните об этом?
— Естественно, — ответил ригелианин.
“Да, — вздохнул Харскин, — найденный компромисс нельзя признать удовлетворительным”. Но другого пока не предвиделось.
Война между Землей и Ригелем велась по очень строгим правилам, согласно которым звездная система считалась нейтральной до тех пор, пока большинство планет с разумной жизнью не принимало ту или иную сторону.
В случае Антареса большинство состояло из одного голоса. Одиннадцать самых разнообразных планет обращались вокруг гигантской красной звезды, но лишь на Фафнире возникла цивилизация. Гнорфы, двуногие гуманоиды, представляли собой классическую форму разумных существ. Земляне вели свой род от обезьянопо-добных предков, древние ригелиане напоминали земных медведей. На Фафнире эволюция пошла другим пу-тем: прямые и бесхвостые, гнорфы тем не менее были ближе к рептилиям. Условия на Фафнире не благотвор-ствовали жизни млекопитающих организмов.
Харскин задумчиво смотрел на обзорный экран, где медленно разрастались кроваво-красные моря Фаф-нира. Он не видел ригелианского звездолета, но понимал, что тот где-то неподалеку, и отметил про себя, что надо сообщить в Управление по разведке о перехвате секретного приказа верховного командования.
Это была странная война, в которой сражение велось с помощью бумаг, а не оружия. Но состязание в си-ле между галактическими цивилизациями давно кануло в Лету: изобретение антиэкранов, впитывающих в себя каждый мегаватт освобожденной энергии с тем, чтобы отразить ее обратно с утроенной интенсивностью, быст-ро положило конец прямым боевым действиям.
И теперь война велась на другом уровне, в экономической сфере. Ригель и Земля старались обойти друг друга в заключении договоров о предоставлении исключительных прав на торговлю с обитателями различных звездных систем. И бесконечность пространства, во всяком случае, достаточная близость к бесконечности, ука-зывала, что дел и тем и другим хватит не на одно тысячелетие.
Харскин пожал плечами. Разведчики с Земли, побывавшие на Фафнире, доложили, что гнорфы не стре-мятся к активному участию в межгалактической жизни. На Ригеле IV обошлись без полета к Антаресу: копия отчета земной разведки обошлась им дешевле.
И вот теперь соперники сошлись лицом к лицу.
— Готовимся к посадке, сэр, — доложил навигатор Доминик. — Будут какие-нибудь указания?
— Да, — кивнул Харскин. — Мы должны сесть на сушу.
Посадка прошла отлично. Звездолет мягко опустился на центральном острове одного из архипелагов, ко-торые главным образом и составляли твердую поверхность Фафнира. Харскин и двенадцать членов экипажа — пятеро остались на Фейсолте вышли из звездолета. Купол им не понадобился: атмосфера Фафнира с некоторой натяжкой годилась для дыхания. В ней содержалось одиннадцать процентов кислорода, восемьдесят шесть азо-та, остальные три приходились на инертные газы, и достаточно простое фильтрующее устройство позволяло задержать лишние азот и аргон и добавить недостающий кислород.
В дыхательных масках, с портативными транслейторами на груди тринадцать землян двинулись в глубь острова. Позади в тусклом свете Антареса поблескивала гладь красного океана.
— А вон и наблюдатель ригелиан! — крикнул Сноллгрен.
— Как обычно, крутятся поблизости и выжидают, — пробурчал Харскин. — Ладно, пусть ждут. Вос-пользуемся тем, что мы вырвались, вперед.
Деревня гнорфов находилась милях в пяти от побережья, но земляне не прошли и двух, как их встретила толпа местных жителей.
Они двигались плотным клином, острие которого было направлено на пришельцев. Неспешность гнор-фов вроде бы свидетельствовала об умеренности их воинского пыла, но все-таки Харскину стало не по себе. Сотня рассвирепевших туземцев могла в мгновение ока расправиться с тринадцатью землянами, захватившими с собой лишь легкое оружие.
Харскин повернулся к Моули, специалисту первого ранга по контактам.
— Выйди вперед. Приблизившись к ним, скажи, что мы имеем дружеские намерения.
Высокий рыжеволосый Моули на мгновение задумался, затем кивнул, проверил, работает ли его транс-лейтор, и, подняв руку, вышел вперед.
— Добрый день! — громко крикнул он. — Мы прибыли с миром.
Гнорфы рассыпались полукругом, глядя прямо перед собой. Харскин, ожидая, пока Маули наладит кон-такт с туземцами, с любопытством разглядывал их.
Невысокие, около пяти с половиной футов, не более, и очень широкие в торсе. Коричнево-шоколадная блестящая чешуйчатая кожа спадает широкими складками. Толстые щупальца попарно торчат по обе стороны лысой головы. Мясистые наросты свисают с челюстей. Глаза Харскин рассмотреть не смог. Они прятались в глубокой тени глазных впадин, окруженных наростами. Не слишком симпатичные ребята.
Три гнорфа выступили из толпы, средний из них сделал на шаг больше соседей. Из его рта вырвались резкие гортанные звуки.
— Чего вы хотите? — перевел их транслейтор.
Моули незамедлительно дал ответ:
— Дружбы. Мира. Взаимного процветания наших миров.
— Откуда вы?
Моули показал на небо.
— Оттуда. Со звезд. Издалека.
Гнорф скептически склонил голову.
— Плыли много дней?
— Много дней, — подтвердил Моули. — Много-много дней.
— Тогда зачем вы пришли к нам?
— Чтобы заложить основы нашей дружбы, — ответил Моули. Соединить ваш мир и наш.
После этих слов гнорф резко повернулся к своим спутникам и начал обсуждать с ними услышанное. Харскин с беспокойством поглядывал на дротики, подрагивающие в руках инопланетян.
Совещание затягивалось. Моули взглянул на Харскина, как бы спрашивая, что делать дальше, но капитан лишь улыбнулся и ободряюще кивнул.
Наконец, гнорфы пришли к какому-то решению, и их предводитель вновь обернулся к землянам.
— Мы думаем, что вам следует покинуть нас, — объявил он. — Уходите. Не медля.
В практике Моули такой случай выдался впервые. Он несколько раз открыл и закрыл рот, не произнеся ни слова. Гнорфы повернулись к ним спинами и направились к деревне.
На этом и закончился первый контакт. Землянам не осталось ничего другого, как вернуться на “Пек-кэбл”.
— Да, придется проявить предельную осторожность, — сказал Харскин. — Как там ригелиане?
— Они сели в восьми милях отсюда, — ответил Сноллгрен.
— Г-м-м. Значит, им идти до деревни дольше, чем нам, Харскин потер виски. — Гнорфы явно не выка-зывают радости по поводу подписания договора с нами, это уж точно. Главное для нас — не перегнуть палку, а то они разозлятся и подпишут договор с Ригелем.
— Я в этом сомневаюсь, — вмешался социолог Янг. — Похоже, они не хотят иметь дела ни с нами, ни с ними, Они сохраняют нейтралитет и не стремятся менять свой статус.
— Такого еще не бывало, — покачал головой Харскин. — Ни одна из известных нам планет не придер-живалась изоляционистской политики. Что же нам делать? Собирать вещички и улетать?
Садилось голубое солнце. Антарес все еще парил над горизонтом, бесформенная светло-красная клякса, распластавшаяся на полнебосклона.
— Следует послать человека, чтобы следить за ригелианами. Пойдешь ты, Арчер.
Арчер встал.
— Есть, сэр.
— Не спускай с них глаз, наблюдай за их встречей с гнорфами и прими все меры, чтобы они тебя не за-метили, — тут капитана осенило. — Ллойд?
— Да, сэр?
— Скорее всего, ригелиане следят за нами. Ты у нас контрразведчик — тебе и карты в руки. Осмотри ок-рестности и постарайся найти шпиона.
Арчер и Ллойд ушли. Харскин повернулся к социологу.
— Янг, должен же быть какой-нибудь способ заставить гнорфов принять ту или иную сторону?!
— Наверняка. Но прежде, чем я смогу чем-то помочь, мне нужно еще кое в чем разобраться.
Харскин кивнул.
— Мы снова пойдем к гнорфам, но после возвращения Арчера, когда будем знать о действиях ригелиан. Будем учиться на их ошибках.
Антарес опустился до самой нижней точки, когда над горизонтом виднелась лишь четверть его гигант-ского диска. Голубое солнце поползло к зениту. И тут тишину Фафнира разорвал оглушительный взрыв.
Члены экипажа “Пеккэбла” мгновенно проснулись, во всяком случае, те из восьмерых, кто спал. Двое несли вахту, Харскин размышлял в своей рубке, а Арчер и Ллойд все еще находились на задании.
Почти одновременно со взрывом застрекотал сигнал тревоги: кто-то хотел войти в звездолет. И тут же на связь вышел наблюдатель первого ранга Сноллгрен, в возбуждении он выкрикивал какую-то бессмыслицу.
Харскин включил общую связь.
— Прекратить! Тихо! Молчать! — крикнул он и, когда наступила тишина, добавил. — Клайд, посмотри, кто там в воздушном шлюзе. Сноллгрен, успокойся и доложи, что ты видел.
— Это был ригелианский корабль, сэр! — воскликнул наблюдатель. — Они только что улетели. Мы слышали рев их двигателей.
— Ты в этом уверен?
— Абсолютно. Они улетели в страшной спешке. Я заметил их, когда они уже выходили на орбиту.
— Ясно. Клайд, что там со шлюзом?
— Это Ллойд, сэр. Он вернулся и привел с собой пленного.
— Пленного? Какого черта… Ну ладно, пусть оба идут сюда.
Затем пришла очередь радиста Клейристенфилда.
— Сэр, сообщение с базы на Фейсолте. Они подтверждают взлет звездолета с Фафнира. Они думали, что это мы.
— Передай этим идиотам, что они ошиблись! — рявкнул Харскин. — И пусть они не спускают глаз с ри-гелианского корабля. Вероятно, он вернется на Фейсолт.
Звякнул дверной сигнал, Харскин нажал кнопку “открыть”, дверь скользнула в стену, появился Ллойд в бластером в руке, держа на мушке рассерженного ригелианина.
— Где ты его нашел? — спросил Харскин.
— Болтался возле звездолета, — ответил бледный и взволнованный Ллойд. — Я патрулировал окру-жающую территорию, когда раздался страшный грохот. Подняв голову, я увидел набирающий высоту ригели-анский корабль. Тут из кустов вываливается этот тип и начинает костить всех и вся по-ригелиански. Он не за-метил меня, пока я не поднес бластер к его носу.
Харскин взглянул на ригелианина.
— Твое имя и должность?
— Триста–Девяносто–Седьмой–Неукротимый, — ответил огромный детина ростом в семь футов, весь заросший жесткими черными волосами. Его тело перетягивала светло-желтая кожаная портупея. Глаза риге-лианина блестели холодным огнем. Видно было, что он очень рассержен. — Разведчик первого класса.
— Тогда ясно, как ты оказался возле нашего звездолета, Триста–Девяносто–Седьмой–Неукротимый, — продолжил Харскин. Что ты можешь сказать о столь поспешном взлете вашего корабля?
— Ничего. Я узнал, что они взлетели, когда увидел их в воздухе. Они бросили меня! Они оставили меня здесь! — ригелианин перешел с галактического языка на родной и, судя по всему, проклинал всех улетевших, а также их дальних и ближних родственников.
— Оставили тебя здесь? — в изумлении повторил Харскин. Должно быть, что-то заставило их улететь столь поспешно, он повернулся к Ллойду. — Отведи пленного на гауптвахту. Затем возьми двух человек и от-правляйся на поиски Арчера. Я хочу знать, почему ригелиане убрались отсюда так быстро, что не успели за-брать своего шпиона.
Однако искать Арчера не пришлось. Не прошло и часа после прихода Ллойда, как он вернулся на “Пек-кэбл”, запыхавшись от быстрого бега. Ему потребовалось еще пять минут, чтобы отдышаться, а затем связно доложить о случившемся.
— Я пошел прямо к ригелианскому звездолету. Они собрались у трапа, а я затаился в кустах. Когда они двинулись к деревне гнорфов, я последовал за ними.
— Тебе пытались помешать? — спросил Харскин.
— Да, сэр, — Арчер потупился и переступил с ноги на ногу. — Я его убил.
Харскин кивнул.
— Продолжай.
— Они дошли до деревни. Я держался ярдах в тридцати сзади и, включив транслейтор, мог слышать их разговор.
— Ты вел себя неосмотрительно, — отметил Харскин, — но, похоже, не мог поступить иначе. А если б кто-то из оставшихся на корабле следил за выбросами энергии? Но, вероятно, им было не до того. Что случи-лось в деревне?
— Они представились, затем началось, как обычно, о дружбе, мире и прочем. Потом они принялись вы-кладывать подарки. Капитан Четырнадцатый–Бессмертный сказал, что подарки скрепят дружбу Ригеля и Фаф-нира… Естественно, он назвал Фафнир иначе. Они раздавали зеркала, маломощные генераторы силового поля, разные безделушки. Гнорфы все брали и складывали в кучу. Ригелиане доставали все новые и новые подарки, куча росла. Наконец, капитан Четырнадцатый–Бессмертный сказал, что на сегодня достаточно, и начал объяс-нять суть предлагаемого договора. Один из гнорфов выступил вперед и указал на кучу подарков.
— Вы перестали отдавать вещи? — сердитым, даже обиженным тоном спросил он.
Четырнадцатый–Бессмертный замялся, но ответил, то остальные подарки будут переданы после подпи-сания договора. Тут все и началось.
— В каком смысле?
— Все произошло так быстро, то я не заметил никакого сигнала, — продолжил Арчер. — Но все гнорфы вдруг затрясли дротиками, заорали и кто-то из них бросил дротик в ригелиан. У них было лишь легкое оружие, и они стояли слишком близко к гнорфам. Началась настоящая резня. Спаслась лишь половина ригелиан, вклю-чая капитана Четырнадцатого–Бессмертного. Я не выходил из кустов, пока гнорфы не вернулись в деревню. Затем помчался к звездолету.
Харскин взглянул на социолога Янга.
— Ну? Что ты на это скажешь?
— Очевидно, это очень алчный народ, — ответил социолог. — Ригелиане допустили ошибку, поскупив-шись на подарки. Я бы рекомендовал подождать до утра, самим пойти в деревню и обо всем договориться. С отлетом ригелиан дорога нам открыта, и планета будет нашей, если мы проявим достаточную щедрость.
— Мне бы твою уверенность, — задумчиво ответил Харскин.
— Эти ригелиане ничуть не глупее любого из нас. Мы пойдем в деревню хорошо вооруженными.
Деревня гнорфов, широкий полукруг соломенных хижин, стояла на заросшем мхом болоте. Когда земля-не подошли к ней, и Антарес, и его голубой спутник поднялись над горизонтом, а Фейсолт исчез в свете ги-гантской красной звезды.
Харскин взял с собой шестерых: Янга, Лифмана, Моули, Рамоса и Карвера. Еще шестеро остались на борту, готовя “Пеккэбл” к немедленному взлету.
Сваленные в кучу дары ригелиан, разбитые и поломанные, валялись посреди деревни. Тут же были и обезображенные тела убитых. Харскина передернуло. Эти гнорфы оказались хладнокровными не только биоло-гически!
Обитатели деревни выходили из хижин и направлялись навстречу землянам. В смешанном красно-голубом свете двух солнц, одного, гигантского и тусклого, другого, крошечного, но столь же тусклого, непро-ницаемые, покрытые чешуей лица выглядели угрожающе.
— Что вам здесь нужно, незнакомцы? — спросил предводитель.
— Мы пришли поблагодарить вас, — ответил Моули, — за то, что вы убили наших врагов, покрытых волосами, — он нарочно сделал упор на различие между людьми и ригелианами. — Они приходили сюда про-шлой ночью, принесли жалкие подарки. Они наши враги. Мы, представители Земли, предлагаем вам мир и доб-рые отношения.
Гнорфы уставились на жмущихся друг к другу землян. Каждый из посланцев держал в руках мощный па¬ра¬лизатор, весьма эффективное, хотя и не смертоносное оружие ближнего боя. В случае нападения они могли дать отпор гнорфам.
— Чего же вы хотите? — повторил их предводитель, едва сдерживая нетерпение.
— Мы хотим подписать договор между нашими планетами, ответил Моули. — Договор о вечной друж-бе, верности и сотрудничестве.
Где-то вдалеке заревело неведомое чудовище. “Как не вовремя”, — подумал Харскин.
— Дружба? Сотрудничество? — повторил гнорф. Подрагивание челюстных наростов свидетельствовало, что ему трудно осознать эти понятия.
— Да, — кивнул Моули. — И в знак нашей дружбы мы принесли вам подарки, не ту ерунду, что пыта-лись всучить вам наши враги, а дары несравненно более ценные, которые станут частью того богатства, что вы получите по подписании договора.
По знаку Каренина земляне начали выкладывать принесенные подарки: миниатюрные видеокамеры, охотничьи детекторы, десятки других удивительных устройств, которыми они надеялись поразить гнорфов.
Но их постигла участь ригелиан.
Харскин был наготове и, едва увидев дротики, замелькавшие в рядах гнорфов, пустил в ход парализатор.
Его луч смел первый ряд гнорфов — они свалились. Остальные угрожающе загудели, но двинулись впе-ред.
Всем семерым землянам пришлось взяться за оружие. Парализованные гнорфы падали и падали, но из хижин появлялись все новые туземцы. Земляне почувствовали, что не выдержат натиска, и решили вернуться к кораблю.
Отступление было долгим и опасным: над головами то и дело свистели дротики.
Корабль находился за четверть миллиона миль от Фейсолта, когда радист Клейристенфилд доложил, что на связи Четырнадцатый–Бессмертный.
— Мы видим, что вам тоже пришлось улететь, — начал ригелианин, когда Харскин взял трубку перего-ворного аппарата. Вероятно, вас постигла та же неудача, что и нас.
— Не совсем, — возразил Харскин. — По крайней мере мы обошлись без потерь. В деревне я насчитал шестерых убитых ригелиан. Не считая шпиона, которого вы послали следить за нами. Он у нас на гауптвахте.
— Ага. А я — то гадал, что с ним стало. Ну что, Харскин, объявляем Фафнир нейтральной планетой и улетаем? Итог нашей неожиданной встречи оказался весьма неутешительным.
— Целиком с вами согласен. Мы оставили там подарков почти на пятьдесят тысяч.
— Вы, земляне, слишком расточительны, — ответил ригелианин. — Наши не стоили и половины.
— Что было, то прошло, — отрезал Харскин. — Всего вам наилучшего, Четырнадцатый–Бессмертный.
— Одну минутку! Вы согласны на взаимный отказ от Фафнира?
— Не уверен, — ответил Харскин и отключил связь.
После посадки на Фейсолт Харскин срочно собрал команду на совещание. Разговор с Четырнадцатым–Бессмертным навел его на интересную мысль.
— Дары ригелиан стоили двадцать пять тысяч кредиток, и гнорфы с позором выдворили их. Наши по-дарки были вдвое дороже, и, судя по рассказу Арчера о приеме, оказанном ригелианам, нас выгнали вдвое бы-стрее. Янг, ты можешь что-нибудь сказать?
Социолог потер лоб.
— Общая картина все еще не ясна, сэр.
— Я с тобой не согласен, — Харскин переплел пальцы рук.
— Вот какое сложилось у меня впечатление: степень возмущения гнорфов находится в прямой зависи-мости от стоимости предложенных им подарков. Логично?
Янг кивнул.
— Скажи мне, — продолжил Харскин, — что произойдет, когда изолированную от галактики цивилиза-цию потомков рептилий посетят теплокровные инопланетяне, с тем чтобы заключить договор о дружбе, и предложат плату за него? Как отреагируют местные жители, Янг?
— Я вас понял. Предложение инопланетян их глубоко оскорбило. Мы обошлись с ними слишком бесце-ремонно.
— Более того, принятие подарков накладывало на них определенные обязательства. Своими дарами мы покупали договор. И, очевидно, в их представлении, подписав договор, они остались бы у нас в долгу. Их это не устраивало, и они нас прогнали. А теперь, — продолжал Харскин, — если мы поменяемся местами, если мы покажем, что чем-то обязаны им, и будем просить их подписать договор вместо того, чтобы покупать подпись под ним, возможно, мы дадим гнорфам шанс не унизить себя в собственных глазах, — он повернулся к Рамосу, военному атташе.
— Рамос, как по-твоему, стоит сотрудничество с планетной системой одного звездолета?
— Э…?
— Если возникнет необходимость пожертвовать нашим кораблем ради союза взаимодействия с системой Антареса, будет ли это стратегически оправданно?
— Полагаю, что да, — осторожно ответил Рамос.
Харскин смахнул со лба капли пота.
— Отлично. Моули, ты, я и навигатор Доминик поведем “Пеккэбл” в его последний полет. Клейристен-филд, установи подпространственный передатчик в мой скафандр и позаботься о том, чтобы он мне не мешал. Сноллгрен, продолжай наблюдение и докладывай мне обо всех действиях ригелиан.
Затем он повернулся к навигатору.
— Доминик, нам предстоит рассчитать очень сложную орбиту.
Антарес опускался к горизонту, частично затмив голубое солнце. “Пеккэбл” с ревом ворвался в атмосфе-ру Фафнира, оставляя за собой два дымовых шлейфа.
Троих землян вдавило в противоперегрузочные кресла. Ускорение приближалось к предельно допусти-мому. Внизу, готовясь встретить звездолет, простирался Фафнир.
Спина у Харскина взмокла от пота. Слишком многое могло сложиться не так.
Ошибись они на доли градуса… и врежутся прямо в болота.
Если факел маршевого двигателя повредит сопла стабилизации, удар о поверхность Фафнира станет смертельным.
Воздушный шлюз может не открыться.
Гнорфы поведут себя не так, как он рассчитывал.
Это, корил он себя, безумная авантюра.
Звездолет внезапно задрожал — заработали сопла стабилизации. “Пеккэбл” на десятые доли секунды за-вис в воздухе, затем заскользил вниз.
Он вошел в кроваво-красный океан носом вперед. Харскин поспешно выбрался из противоперегрузочно-го кресла и надел скафандр. Теперь, успел подумать он, если они правильно рассчитали плавучесть…
В воздушном шлюзе Харскина уже ждали. Он помахал Моули и Доминику рукой и направился в пере-ходной отсек. Открылся люк, жидкость с ревом устремилась в звездолет. Харскин шагнул ей навстречу, от-толкнулся от пола и вынырнул на поверхность океана. Вскоре над поверхностью показались головы Моули и Доминика.
Харскин обернулся. От “Пеккэбла” остались лишь сопла маршевого двигателя да кончики могучих крыльев. Ярко-красную поверхность затянула маслянистая пленка. Звездолет быстро шел ко дну.
— Смотрите туда! — раздался крик Моули.
К ним приближалось нечто, напоминающее маленький остров с высоко торчащей над ним головой; ог-ромное существо с тонкой ящероподобной шеей и украшенной гребнем головой, покрытой мясистыми нарос-тами, походило на черепаху. А в седле на широкой спине этой фафнирской черепахи сидели три гнорфа, они с любопытством поглядывали на барахтавшихся, закованных в скафандры землян.
Спасательная экспедиция подоспела вовремя.
— Помогите! — закричал Харскин. — Спасите нас! Спасите нас, и мы будем у вас в вечном долгу!
Он надеялся, что транслейтер сможет донести до гнорфов не только смысл слов, но и интонацию, соот-ветствующую их бедственному положению.
СВЕРХСВЕРХСРОЧНО 03–16–2952 АБС ХПФ ЭКС. КОРПУС СИСТЕМЫ АНТАРЕС ВЕРХОВНОМУ КОМАНДОВАНИЮ ЗЕМЛИ:
ИЗВЕЩАЕМ О СОГЛАСИИ СИСТЕМЫ АНТАРЕСА НА СОТРУДНИЧЕСТВО С ЗЕМЛЕЙ. ПРИСУТ-СТВУЮЩИЕ ЗДЕСЬ РИГЕЛИАНЕ ПРИЗНАЛИ ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫМ НАШ ДОГОВОР С ОБИТАТЕЛЯМИ ЕДИНСТВЕННОЙ НАСЕЛЕННОЙ ПЛАНЕТОЙ СИСТЕМЫ АНТАРЕСА. ВСЕ ЗДОРОВЫ, ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ПОТЕРЬ НЕТ. ЗВЕЗДОЛЕТ “ПЕККЭБЛ” ПОГИБ В РЕЗУЛЬТАТЕ АВАРИИ. ПЯТНАДЦАТЬ ЧЛЕНОВ ЭКИ-ПАЖА И ОДИН ПЛЕННИК-РИГЕЛИАНИН ЖИВУТ ПОД КУПОЛОМ СОЗДАННОЙ НА ФЕЙСОЛТЕ БАЗЫ. ТРОЕ — НА ФАФНИРЕ. ПОЖАЛУЙСТА, КАК МОЖНО БЫСТРЕЕ, ПРИШЛИТЕ СПАСАТЕЛЬНЫЙ КО-РАБЛЬ, ИБО В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ МЫ НАХОДИМСЯ НА ПОЛОЖЕНИИ РАБОВ.
С НАИЛУЧШИМИ ПОЖЕЛАНИЯМИ, ХАРСКИН.
Роберт Силверберг |
| | |
|
| Анкета. Juno.3 в сообществе 01:14:50 |
 Человек - существо слабое и между тем великое. Но каким существом стать, решает он сам.(с) |
I. Имя| Фамилия |Прозвища.
II. Роль.
III. Ориентация| Пол | Раса.
IV. Способности.
(Расписывайте сами способности, что умеет что нет. Не забывайте написать о слабости действия ваших способностей. Магические, бытовые, физические.)
V. Характер.
( От 6-ти строк, расскажите какой же ваш персонаж, старайтесь не допустить противоречий в характере. Напишите сюда что любит, что не любит.)
VI. Внешность.
( По пунктам, но так же можете описать персонажа от 3-х строк.)
VII. Дополнительно.
(Можете добавить сюда то, что не вошло в другие пункты: питомец, интересы, инвентарь и т.д.)
VIII. Правила.
Категории: Административное |
| | |
|
| Важно к прочтению: Juno.3 в сообществе 01:06:56 |
Человек - существо слабое и между тем великое. Но каким существом стать, решает он сам.(с) | I. В мире царит средневековье, но фэнтезийное, все здесь работает на магии поэтому мир нельзя назвать отсталым. Одежда жителей как и всегда близка к фэнтезиным нарядам. В мире достаточно развита гигиена, однако поддается только холодная вода, для подогрева используют специальные камни алого цвета которые можно купить за малые деньги на рынке. Тут нету автомобилей и прочего, даже велосипеда и т.д., и естественно никаких планшетов и прочего. Средство передвижения: повозки, верховая езда на ездовых животных.
II. Драконов в этом мире осталось мало, очень, можно сказать они вымирающая раса, которую уничтожил темный в начале своего правления. От силы драконов осталось трое, есть только смески. Причина уничтожения: Они носят большую частичку Демиурга чем остальные расы, кроме конечно самих богов, а это большая опасность для самого темного.
III. Члены королевской семьи кроме самого короля, является полукровками. Раса короля: светлый эльф, являющийся для "героя" что захватил Темный, внучатым племянником. Почившая королева была человеческой девушкой, принцессой. Король не собирается более сочетаться узами брака, но у него есть официальная фаворитка, возможно так же есть бастард.
IV. В мире кроме самой королевской семьи Ардазии, есть остальные королевства, но основным центром сосредоточения власти и магии остается Ардазия. Имеет огромную власть Оракул, которая предстает в облике ребенка, по слухам так же является родственницей "героя", но какой именно знают лишь они двое. У Оракула есть круг почитателей, которые так же защищают Оракула и принимают подношения, но не имеют никакой власти на Оракула и тем более на королевскую семью.
V. Оккультное общество "Синяя роза", официально есть в мире, но скорее общество для элиты, состоят в нем потомки и некоторые живые с тех пор последователи темного бога. "Синяя роза" занимается так же поставкой артефактов, что запрещены к использованию из-за того что те запрещены на данный момент, так как несут опасность не только для окружающих, но и для самого покупателя.
VI. В этом мире есть пару порталов, которые пропускают других обитателей миров, однако многие из них просто не могут выжить из-за действующего и подавляющего действия магического фона этого мира на попаданцев. В данный момент есть в мире лишь один попаданец, на которого наложили благословение некоторые боги, но сам попаданец колдовать не умеет, только может пользоваться артефактами.
Категории: Административное |
| | |
|
| Добро пожаловать в королевство. |
| 
Королевство Ардазия славится своей красотой и богатствами, королевство где сосредоточена казалась вся магия и божественная сила этого мира. Давным давном, когда к власти не пришла королевская династия, в этом королевстве процветало все самое темное в этом мире, раньше это королевство было центром всемирного зла и носило совсем иное название - Моргвен, где правил один из старших богов, бог что отказался от светлой сущности решив пойти на сделку с тьмой. Боги - это существа, что были созданы соблюдать равновесие в мире Демиургом, но один из них пошел против Отца решив превратить один из процветающих миров в шахматную доску для собственного развлечения. Но на каждое зло найдется свое добро! Через несколько столетий, появился герой, которого благословили боги и даже казалось сам Демиург снизошел на благословение герою на победу над темным богом, что нарушил равновесие от желания развеять собственную скуку и показать то, насколько жалки остальные обитатели этого мира. Зло было повержено этим героем, что погиб в сражении и которого восславляют в одах и легендах! С тех самых пор не знало горе великое королевство Ардазия, где правил мудро король вместе со своей семьей. Да пришло время наследнику найти невесту, по этому случаю стали собираться достойные претендентки на роль будущей королевы, чтобы принц выбрал для себя будущую королеву, да только вот хочет ли сам принц сочетать себя узами брака? К тому же король решил вместе с этим сделать ставку и на свою дочь, поэтому приехали и многие претенденты на руку и сердце прекрасной принцессы.
Но..все ли так плавно будет идти жизнь этого королевства, когда окажется что из под глаза короля оккультное общество поклоняющееся темному божеству, что когда-то властвовало над миром, смогли возродить темного бога несколько веков, да какого было их тогда удивление, когда в центре темного зала на руинах замка в котором жил бог, вдруг появился тот самый герой. Но герой ли? Ведь темная аура вокруг него исходящая так и говорила о том, что это тот кого они и хотели возродить, а личности одного из принцев светлоэльфийского трона давно уже нет. Тогда стало ясно, темный бог не был убит, он лишь уснул заключив сделку с героем, чтобы обрести новую силу и новую жизнь, в обмен на множество веков спокойствия для королевства, а теперь когда он набрался сил и почти восстановился, он заберет все что принадлежало ему ранее! Хоть и сейчас он скрывает факт своего пробуждения, не смотря на то, чем больше становилась его сила, тем больше его чувствовали остальные темные.
Оракул этого мира почувствовала опасность и были найдены свитки в которых говорилось о победе над темным богом, где было несколько трактировок, что приведет к победе или поражению этого бога: В золотом свитке, что был найден в королевстве драконов, было сказано о том, что прибудет герой из другого мира, что и должен мечом одного из младших богов пронзить само сердце темного; В серебряном свитке, что хранился в сокровищнице королевской семьи Ардазия было сказано о двух избранных, что должны забыть о всем, лишь для того чтобы одолеть бога; А вот в свитке прекрасных воздушных нимф, было пророчество о том, что любовь может исцелить бога от пожирающей Тьмы, чтобы тот вновь стал основным наблюдателем за миром и которому простятся все грехи.
Кем же будешь ты, милый друг, может ты примкнешь к темному богу и приведешь его к всевластию, или станешь тем кто сделает все для того, чтобы победить темного раз и навсегда? Это лишь твой выбор, сделай его правильно!
Анкета: http://ardazia.beon.ru/0-5-anketa.zhtml
Роли: http://ardazia.beon.ru/0-4-roli.zhtml
Важно: http://ardazia.beon.ru/0-2-vazhno-k-prochteniju.zhtml
Правила: http://ardazia.beon.ru/0-3-pravila.zhtml
Флуд находится в альбоме.
Онлайн: http://ardazia.beon.ru/0-6-onlain.zhtml |
| | |
| Позавчера — пятница, 16 ноября 2018 г. |
|
| ..... огнесручий какаду 13:37:27 |
 | В Госдуме предложили обязать блогеров платить налоги за рекламу в своих аккаунтах
Заместитель председателя комитета Госдумы по информационной политике, информационным технологиям и связи Андрей Свинцов из фракции ЛДПР предложил обязать блогеров и владельцев популярных страниц в социальных сетях оформлять свои аккаунты на юридическое лицо и за счет этого легально размещать рекламу и платить налоги с прибыли от нее.
“Нужно исходить из того факта, что реклама в соцсетях распространяется на коммерческой основе, то есть за нее блогерам платят деньги, – заявил он Агентству городских новостей “Москва”. – Тут должны возникать такие взаимоотношения, где одной из сторон будет, как минимум, индивидуальный предприниматель, который ведет свой блог в Instagram или иной соцсети”.
“Необходимо для соцсетей ввести обязательные требования для юридического закрепления аккаунта за пользователем, особенно это касается тех пользователей, которые имеют огромное количество подписчиков и используют блог в том числе и для продвижения товаров или услуг – предпринимательской деятельности”, – считает парламентарий.
При закреплении аккаунта за юрлицом на блогера ляжет обязанность по уплате налогов в связи с получением доходов от публикации рекламных постов, поскольку любая предпринимательская деятельность подлежит налогообложению, отметил автор инициативы. При этом блогеры и владельцы популярных аккаунтов могут выбрать – регистрировать страницу как ИП или ООО, добавил депутат.
“И тогда появится ответственность за недостоверную, ложную или опасную информацию в рекламе, что можно купить косметику, которая принесет вред здоровью или продукты питания, употребив которые можно потерять здоровье или которые вообще приведут к гибели человека”, – резюмировал Свинцов.
В 2014 году Госдума уже принимала так называемый закон о блогерах, целью которого было регулирование их деятельности, напоминает РБК. Документ обязывал владельцев страниц с аудиторией более 3000 посетителей в сутки регистрироваться в так называемом реестре блогеров и следовать ряду предписаний: раскрывать настоящие данные об имени, публиковать электронную почту, публиковать только достоверную информацию, соблюдать законодательство об экстремизме и т. д.
Под действие данного закона попадали только общественно-политические блоги: специальным подзаконным актом Роскомнадзор освободил от обязанности соблюдать “закон о блогерах”, которые пишут, например, о культуре, искусстве и технологиях. В 2017 году “реестр блогеров” был упразднен – депутаты признали этот инструмент неэффективным.(C)
Категории: Репрессии геноцыд гулаг |
| | |
|
| ... Vieland 11:06:09 |
 | Фантастические твари 2 часть - говно
Сидела и зевала просто |
| | |
| четверг, 15 ноября 2018 г. |
|
| . Вольд 22:45:41 |
 | Зло — это не миф.
«Был один волшебник, который стал... плохим. Таким плохим, каким только можно стать. Даже хуже. Даже хуже, чем просто хуже».
«Гарри Поттер и философский камень». Глава 4. Хранитель ключей
Подробнее…Вам должны быть знакомы два этих противоположных утверждения:
1) Нельзя быть категоричным и именовать какого-то сущим злом, так как во всех есть достоинства и недостатки.
2) Глупо надеяться на лучшее в человеке.
По моему мнению, держаться только первого в разы вреднее, но жить в соответствии только со вторым — безрадостный расклад.
Каким бы наивным и всепрощающим ни считали Дамблдора, он выдерживает баланс между этими постулатами и знает, в лучшие качества каких людей верить бессмысленно и даже опасно. У него нет иллюзий насчёт Тома Риддла.
«— Знал ли я, что вижу перед собой самого опасного Тёмного волшебника всех времён? — спросил Дамблдор. — Нет, я и понятия не имел, что из него вырастет. Но он, безусловно, меня заинтриговал. Я вернулся в Хогвартс с намерением внимательно за ним приглядывать. Я сделал бы это в любом случае, поскольку он был одинок, без родных и друзей, но я почувствовал, что это необходимо не только ради него, но и ради других».
Дамблдор о двенадцатилетнем Волдеморте, ГПиПП13
Собственно, иллюзий нет у Роулинг. Она не раз озвучивала свое отношение к этому персонажу. Называла его жадным до силы, расистом, редким человеком, не способным к раскаянию и лишенным сочувствия. Самое главное — это то, что она утверждает, что такие люди есть в мире.
Важно показывать, что зло в мире есть, что такие люди, как Волдеморт, живут среди нас и им не помочь.
Однако у зла есть сорта, и, мне кажется, Роулинг в интервью после выхода «Кубка огня» ошибочно называет Волдеморта психопатом, постоянно находящимся в возбуждении. И еще не раз потом повторяет, что он психопат. С одной стороны, она во многом правдиво изображает человека без совести, но с другой, она все-таки описывает не психопата и уж тем более не вечно взбудораженного.
Сейчас психопаты и социопаты диагностируются как люди с антисоциальным расстройством личности, и эти слова считаются синонимами. Однако есть специалисты, которые с этим объединением не согласны. Вдаваться в эти тонкости не будем, потому что, согласно DSM IV (американской классификации расстройств личности) Волдеморт, по моему мнению, набирает только 2 точных пункта из 7, тогда как пунктов, достаточных для подозрения антисоциального расстройства личности, должно быть 3.
• Антисоциальное расстройство •
1. Неспособность соответствовать социальным нормам, уважать законы, проявляющаяся в систематическом их нарушении, приводящем к арестам.
Посчитала, что нет. До войны Волдеморт не попадался на преступлениях, а подозревал его только Дамблдор. Он очень долго был способен соответствовать социальным нормам и законам, хотя рядом не было сдерживающего фактора. У него была отличная репутация в школе, из-за чего никто никогда не предположил бы, что Волдеморт — это он; также безукоризненно работал на «Борджин и Бёркс», и Дамблдор считает, что убийство Хэпзибы (1955-1960) было первым со времени убийства Риддлов (1943).
Волдеморт нарушает закон и нормы, но по другим причинам, не потому что не способен им подчиняться.
2. Лицемерие, проявляющееся в частой лжи, использовании псевдонимов, или обмане окружающих с целью извлечения выгоды.
Да.
3. Импульсивность или неспособность планировать заранее.
Нет. Волдеморт неплохо ориентирован на долгосрочные цели: желание стать великим и ужасным появляется минимум в 1943 году (Дневник с душой шестнадцатилетнего Волдеморта говорит о нем Гарри), а война, к которой он готовил армию минимум с 45-го года (Дамблдор считал, что вербовка в армию — одна из целей, которую преследовал восемнадцатилетний Волдеморт, просясь на должность преподавателя), началась только в 1970 году — прошло двадцать семь лет.
А сколько лет он носил общественно одобряемую маску и никогда не был в этот период охарактеризован как импульсивный? С 1938 года, когда поменял стиль поведения, поступив в Хогвартс, до минимум 1955 года, а максимум 1960 (пороги периода, в который он обокрал Хэпзибу и исчез для мира как Том Риддл) — от 17 до 22 лет.
Подобные терпение и осторожность прослеживаются и после того, как он обрел подобие тела.
Импульсивные решения появляются под влиянием страха (в «Дарах смерти» он из-за страха плодит одну ошибку за другой), а не из-за общего низкого самоконтроля.
4. Раздражительность и агрессивность, проявляющиеся в частых драках или других физических столкновениях.
Нет. Большую часть времени он хладнокровен, сдержан, спокоен в движениях. Говорит негромко, часто задумчив.
Неконтролируемая ярость появляется у Волдеморта под влиянием страха (показательная сцена — когда ему сообщили о краже чаши). В школе и на работе ни в каких столкновениях не был замечен, из чего можно сделать вывод, что он владел собой и вспышками гнева.
5. Рискованность без учёта безопасности для себя и окружающих.
Нет. Не рискует, всегда все просчитывает. Например, не бросается на Кубок Мира, чтобы схватить Гарри Поттера, пока тот находится не под присмотром Дамблдора, а продумывает многомесячный сложный план и сдержанно дожидается его исполнения, терпя свое положение.
Также и после окончательного воскрешения он еще год не предпринимает активных действий, а тихо занимается возвращением и наращиванием сил и продумывает операцию для того, чтобы завладеть пророчеством.
Этот пункт, характерный для антисоциалов, известен как отсутствие страха, а Волдеморт, помимо страха смерти, испытывает страх к Дамблдору — человеку, не злоупотребляющему силой. Хагрид в ФК говорит, что Волдеморт даже не смел сунуться в Хогвартс — не рисковал. Так что этот пункт точно не о нем.
6. Последовательная безответственность, проявляющаяся в повторяющейся неспособности выдерживать определённый режим работы или выполнять финансовые обязательства.
Скорее нет, чем да. Несколько лет безукоризненно работал на «Борджин и Бёркс», был идеальным студентом, то есть мог выдерживать режим продолжительное время. О его отношениях с деньгами известно мало.
7. Отсутствие сожалений, проявляющееся в безразличном отношении к причинению вреда другим, дурного обращения с другими или воровства у других людей.
Да.
Итого: я считаю, у Волдеморта скорее антисоциальное поведение, психопатические черты, если угодно, но не антисоциальное расстройство, а во всем его поведении (от мотивации до действий) видно проявление другого расстройства личности — нарциссического. Для подозрения этого диагноза нужно набрать 5 пунктов из 9. У Волдеморта присутствуют все девять.
• Нарциссическое расстройство •
1. Грандиозное самомнение.
Да, видит себя великим магом, который раздвинул границы магии дальше всех и не хочет признавать, что он несведущ в других областях магии.
2. Поглощённость фантазиями о неограниченном успехе, власти, великолепии, красоте или идеальной любви.
Да, мечтает о победе над смертью и величии.
3. Вера в свою «исключительность», вера в то, что должен дружить и может быть понят лишь себе подобными «исключительными» или занимающими высокое положение людьми.
Да, еще с детства ощущал себя особенным; видел отражение себя в таких же, как он сам, полукровках (в Снейпе, которому он много доверял; в Гарри, в чью пользу сделал выбор, услышав пророчество).
Верит в превосходство магов над магглами и другими разумными расами.
4. Нуждается в чрезмерном восхвалении.
Да. В случае Волдеморта это проявляется в том, что он постоянно хочет доказать всем и вся, что он самый могущественный маг и нет силы, которая его победила бы, и получить подтверждение этому от свидетелей.
Озабочен пророчеством, вечно ускользающим Гарри Поттером и Дамблдором, удерживающим за собой звание великого волшебника.
5. Ощущает, что имеет какие-то особые права.
Да, особенно это видно в его позиции насчет того, что нужно стремиться к силе, невзирая на какие-либо правила (моральные и не только) — нарушает все нормы и законы, если того требует его великая цель.
Двуличен в отношении чистоты крови: он вроде бы против магглорожденных, но не побрезгует пригласить к себе сильных из них.
6. Использует других для достижения собственных целей.
Да, сплошь и рядом.
7. Не умеет сочувствовать.
Да, тоже повсеместно.
8. Часто завидует другим и верит, что другие завидуют ему.
Да, хорошо видна эта позиция во фразе: «Величие пробуждает зависть, зависть порождает злобу, злоба плодит ложь», — которую он говорит Дамблдору в их встречу в Хогвартсе. Я думаю, он сам завидовал Дамблдору, а после и Гарри Поттеру, поэтому так был нацелен на то, чтобы обесценить их и победить. Чему завидовал — об этом в другом посте.
9. Демонстрирует высокомерное, надменное поведение или отношение.
Да, с самого детства разговаривает надменно, потом, конечно, надолго надевает маску, но к тем, кто видит его истинное лицо, вряд ли относится как к равным — по крайней мере Дамблдор характеризует первых Пожирателей как слуг. А к тем, кто вернулся к нему после воскрешения, демонстрирует высокомерие вполне явно.
Как появляются такие люди?
Часть — получают по наследству строение мозга с неразвитыми долями, ответственными за чувство страха (для антисоциалов) и эмпатии (для антисоциалов и нарциссов). Часть — подвергается травме в раннем детстве, которая не дает сформироваться здоровой личности. Бывает, что факторы накладываются друг на друга.
У Волдеморта интересная ситуация. Из него вышел не очередной похититель сердец, не одиночка-маньяк. Злокачественность его нарциссизма (то есть нарциссическое расстройство, осложненное антисоциальными чертами) требует большего размаха.
Отчасти он таким родился, отчасти сформировался в детстве.
Неверно считать, что его таким _сделало_ зачатие под амортенцией. Возможно, кто-то ошибся в переводе.
Во-первых, в мире ГП есть несколько видов зелий. Амортенция — самый мощный и сложный в приготовлении. Дамблдор предполагает только использование любовного зелья, а не конкретно амортенции.
Во-вторых, когда Роулинг спросили, насколько повлияло на Волдеморта зачатие под любовным зельем, она ответила, что у такого насильственного зачатия лишь символическое значение, и все было бы иначе, если бы Меропа выжила, воспитала Тома и любила его.
В-третьих, любовные зелья не запрещены законом, у них нет такого зарегистрированного эффекта как рождение ребенка без эмпатии.
А у Волдеморта тем не менее очень плохая наследственность. Гонты и Риддлы (и отец, и дед) похожи на нарциссов как минимум. С внешностью Волдеморту повезло, а вот со структурой мозга, видимо, нет: у него рано замечена сниженная эмпатия, что вместе с наследственной же склонностью к насилию уже с самого детства задало токсичность и злокачественность личности.
Так что останься с ним мать или нет, наследственность все равно сказалась бы. Том, возможно, сумел бы развить эмпатию, но это не обязательно: зависит от того, чему его учила бы мать и как относилась бы к нему. С такой генетикой он мог просто отбиться от рук, Меропа не совладала бы с ним. Волдемортом он, может, не стал бы, но и пай-мальчиком тоже. А еще вероятнее, как мне кажется, Меропа залюбила бы его и развила бы в нем все то же ощущение исключительности и вседозволенности.
Разве что у Тома в этом случае просто не сформировалось бы так называемого нарциссического стыда, который, как хорошо видно в книгах, отравляет Волдеморта, — страха смерти, стыда смертности.
О том, что именно можно найти в каноне о времени и обстоятельствах зарождения этого стыда (очень мало, на самом деле, большей частью придется предполагать), и более развернуто о том, почему он стал причиной войны, — в следующий раз.
https://vk.com/the_rival_trilogy?w=wall-79049419_992 |
| | |
|
| .... огнесручий какаду 15:33:57 |
| На складе фармацевтической базы в Петербурге прокуратура обнаружила просроченные лекарства для раковых больных на 300 млн рублей
Большая часть медикаментов (более чем на 200 миллионов) — из поставки Минздрава России по федеральной программе «Семь высокозатратных нозологий». Эта программа обеспечивает бесплатными лекарствами больных раком, рассеянным склерозом и другими тяжелыми заболеваниями, а также пациентов, перенесших трансплантацию органов или тканей.
Шока новость не вызвала, потому что питерский комитет по здравоохранению отреагировал моментально и дал официальные комментарии, растиражированные всеми центральными СМИ:
«Возврат лекарственных препаратов поставщику в связи с невостребованностью не предусматривается контрактами. Они оказались не востребованы из-за появления более эффективных препаратов того же действия, а также из-за возникновения тяжелых побочных реакций.С 1 января 2017 года законодательством предусмотрена возможность передачи лекарственных препаратов в другие регионы. Однако потребность в данных препаратах в других регионах также отсутствовала».
В комментарии также говорится, что лекарства для льготников закупались с 2008 по 2017 год и накапливались в карантинной зоне фармацевтической базы годами. Вывезти их было невозможно, так как «отсутствует законодательная база по порядку списания лекарственных препаратов». Короче, действовали питерские чиновники строго по букве закона. Точка.
Логика официального ответа питерского минздрава обнаруживает явление немыслимое — в России тяжелобольные люди массово отказываются от бесплатных лекарств. Иногда, правда, квартиры продают, чтобы спасти близкого человека. По миру с протянутой рукой ходят, в благотворительные фонды стучатся с последней надеждой. Все круги ада проходят, если пытаются лечиться бесплатно, то есть по гарантии Конституции.
А лекарства бесплатно не берут. Даром не надо.
И еще вот что непонятно. Лекарства не становились просроченными в одночасье, на следующий день после тендера. То есть на складе «Центральной фармацевтической базы» в Питере месяцами, а может, и годами хранились и приходили в негодность препараты, которыми можно было спасти или продлить чью-то жизнь.
Практически десять лет в центре города тихо таяли в ангарах шансы победить болезнь у тысяч людей. Знай они об этом — взяли бы штурмом склад.
Если забить в поисковой строке «Гугла» фразу «Купить иматиниб», средняя оптовая цена которого за единицу препарата составляет более 25 тысяч рублей, то на форумах можно обнаружить записи, сделанные практически под копирку:
«Удалили опухоль в мае. Проживаю в Новосибирске. Столкнулся с проблемой покупки иматиниба, так как только в конце сентября (через четыре месяца) удалось получить через поликлинику. В поиске помогли друзья в Москве».
«Я из Московской области, 35 лет. Диагноз поставили в августе 2016 г., была резекция желудка. Совсем в то время не ориентировалась в своем диагнозе, да и врачи не консультировали. Быстро вырезали и отправили домой к участковому онкологу. Только через полгода, в марте 2017-го, прописали иматиниб, по 400 в сутки».
Эти две записи (а на самом деле, подозреваю, их может быть и сотни) от больных людей, которые препарат иматиниб ждали месяцами и на побочные явления не сетовали, а готовы были терпеть их ради шансов на облегчение болезни.
Но вот минздрав считает, что препарат ушел на «лекарственное кладбище» из-за массовой невостребованности у пациентов.
Характерно, что питерский фармсклад имел все шансы и дальше пухнуть от просроченных лекарств, если бы граждане не забросали прокуратуру многочисленными жалобами на отсутствие в аптеках льготных препаратов и отказы врачей выписывать на них рецепты. Выяснилось, что на отсроченное обслуживание за три месяца в городе было поставлено 670 рецептов.
А отсроченный рецепт — это не отложенный спрос. Нельзя три месяца уговаривать больной организм дотянуть до лучших времен. Для некоторых эти «лучшие времена» так и не наступают.
В октябре в Саратове от осложнений диабета умерла 28-летняя Ольга Богаева. Ей на протяжении восьми месяцев не выдавали льготные лекарства.
По всей стране подобных примеров десятки тысяч. Не все с фатальным исходом, но все с непоправимым вредом здоровью в связи с прерванной терапией.
Но это все не в счет. Главное — сделать все по инструкции, которая написана и утверждена теми, кому нет необходимости экономить на здоровье. Зарплаты позволяют.
Просроченные лекарства на миллионы рублей, как и тысячи тонн раздавленной бульдозером еды, попавшей в разряд «санкционки», — это все про хроническую бомбежку Воронежа.
К слову сказать, правительство запланировало выделить на борьбу с раком 330 миллиардов рублей в ближайшие три года. И все они наверняка тоже будут потрачены по безупречно составленным нормативам.(С)
Категории: Репрессии геноцыд гулаг |
| | |
|
| Фантастические твари 2 Великий Уравнитель 14:58:00 |
 Залезь мне в сердце, а не в ширинку джинс |  
Второй фильм я ждала исключительно из-за молодого Дамблдора, а из первого меня зацепила только тайна, окутывающая личность Литы Лестрейндж. И получила я на премьере одно сплошное разочарование. Джуд Лоу, ожидаемо был просто великолепен, но его было ничтожно мало и почти все сцены с ним можно было посмотреть в промо-материалах. То же касается и темы Дамблдор/Гриндевальд, вообще ничего, кроме того, что мы уже видели в трейлерах, плюс один момент, объясняющий чё ж Альбус не мог пойти против Геллерта. И по итогу, что гей он, что не гей, любил или нет роли вообще не играет. Но может это и к лучшему, потому что Гриндевальд мне не понравился совершенно, хотя идея книжного персонажа мне нравилась очень-очень. Тут даже не имеет значения играл Депп хорошо или нет, хотя для меня скорее не очень, просто пытался выглядеть загадочно и подходил ко всем слишком близко. Ну и ещё парочка моментов взятых из образа Грейвса-Гриндевальда Фарелла, который всё-таки смотрелся убедительнее. Проблема в том, что главгад и в сценарии прописан отвратно. Его якобы вдохновляющая речь, набор клише и противоречий. Из всего отчётливо ясно только то, что он хотел Криденса, но тогда зачем ему вообще армия волшебников и последователи? Просто для ачивок? Финальный поворот с Криденсом вообще просто мрак дикий. Не думаю, что сильно спойлерно будет сказать, что он искал родню, и вот этот поворот просто худшее. Неожиданно - да, но ужасно. Лучше бы больше времени уделили фантастическим тварям, потому что они удивительно хороши и не разочаровывают. Ньют, кстати, в этой части понравился мне больше, чем в первой. Мне не понятно только его плохое отношение к прекрасному во всех смыслах брату. И типа любовная линия с Тиной... вот просто ни с чего и ни о чём. Лучше бы там драма с Литой или вообще без любовей там всяких. Тина как персонаж невообразимо пресная и неинтересная, хорошо только, что тут её было меньше, чем в первой части. С Куинни получилось, в принципе, интересно, но уж больно бедняжка смахивала на городскую сумасшедшую. Чья история была хороша, так это Литина. Оказалась бы героиня добрее или злее, чем казалось изначально, это в любом случае её не испортило бы. Теперь она моя любимая слизеринка. Но очень, очень и очень сильно её не хватило. Нам даже не сказали были ли у них с Ньютом рил отношения или нет и как она дошла до помолвки с Тесеем, повторюсь, прекрасным человеком и мракоборцем. И я больше чем уверена, что там очень много всего покромсали и вырезали. Может в не вошедшем и было что-нибудь хорошее, но не думаю, что и тот материал уберёг бы меня от этого жуткого разочарования, что я испытала.
Категории: Оценено |
| | |
|
| Наследственность Соник боль в сообществе 10:46:17 |
| Доктор Стефанссон ласково погладил лежавшую на столе толстую пачку отпечатанных на машинке листов бумаги.
— Все здесь, Харви, двадцать пять лет работы.
Профессор Харви, отличавшийся спокойным характером, невозмутимо попыхивал трубкой.
— Твоя часть работы завершена. Теперь все зависит от самих близнецов.
После непродолжительных размышлений доктор Стефанссон с беспокойством зашевелился.
— Ты собираешься сообщить новости Аллену?
Собеседник кивнул.
— Нужно сделать это до того, как мы попадем на Марс, чем раньше, тем лучше.
Подробнее… Он помолчал и добавил напряженным голосом:
— Интересно, что чувствует человек, когда через двадцать пять лет узнает, что у него есть брат-близнец, которого он никогда не видел. Вероятно, сильнейшее потрясение.
— А как Джордж воспринял известие?
— Сначала не поверил, и я его не виню. Марки пришлось поработать, чтобы убедить его в том, что это не розыгрыш. Думаю, мне предстоит хорошо потрудиться с Аленом. — Он выбил остаток табака из трубки и покачал головой.
— А я уже склонялся к тому, чтобы отправиться на Марс и увидеть, как они встретятся, — задумчиво заметил доктор Стефанссон.
— Не вздумай так поступить, Стеф. Эксперимент длился очень долго и значит слишком много, чтобы ты сорвал его таким дурацким поступком.
— Знаю, знаю! Наследственность против окружающей среды. Может быть наконец мы получим определенный ответ. — Он словно разговаривал сам с собой, повторяя старую, хорошо известную формулу. — Два идентичных близнеца, разделенные после рождения, один воспитывался на старой цивилизованной Земле, второй — на почти не исследованном Ганимеде. Потом, в двадцать пятый день рождения, они впервые в жизни встречаются на Марсе. О мой бог. Жаль, Картер не дожил до этого момента. Они — его дети. Очень жаль, но мы живы, как и близнецы. Если доведем эксперимент до конца, это станет заслуженной данью уважения выдающемуся ученому.
Впервые увидев марсианский филиал корпорации «Медисинал продактс, инк.», невозможно понять, что он окружен безжизненной пустыней. Не видны огромные пещеры, в которых разводились марсианские грибы, занимавшие огромные цветущие поля. Не видна даже замысловатая система транспортировки, соединявшая квадратные мили полей с центральным корпусом. Все спрятано — система ирригации, очистители воздуха, сливные трубы.
Можно увидеть только приземистое здание из красного кирпича и марсианскую пустыню, ржавую и безжизненную, потянувшуюся до самого горизонта.
Именно это увидел Джордж Картер, прилетев сюда на ракетном такси, но, по крайней мере, его вид не обманул. Было бы странно, если б это произошло, потому что каждая фаза его жизни на Ганимеде была направлена на то, чтобы в итоге стать генеральным директором именно этого концерна. Он знал каждый квадратный дюйм пещер так хорошо, словно родился и вырос там. Он сидел в крохотном кабинете Лемюэла Харви, и лишь тень беспокойства появилась на абсолютно безмятежном лице. Он поймал взглядом ледяных голубых глаз взгляд профессора Харви.
— Этот мой брат-близнец. Он скоро здесь появится?
Профессор Харви кивнул.
— С минуты на минуту.
Джордж Картер поменял положение ног. Его взгляд был почти мечтательным.
— Как вы думаете, он похож на меня?
— Конечно. Вы однояйцовые близнецы.
— Гм! Тогда, конечно. Жаль, что мы не жили вместе здесь, на Ганни! — Он нахмурился. — Он прожил на Земле всю свою жизнь, да?
Выражение любопытства появилось на лице профессора Харви.
— Ты испытываешь неприязнь к землянам? — быстро спросил он.
— Не совсем, — услышал такой же быстрый ответ. — Просто земляне — неженки. По крайней мере, те, кого я знаю.
Харви едва подавил улыбку, и разговор постепенно зачах.
Звонок в дверь вывел Харви из состояния задумчивости, а Джорджа Картера заставил вскочить с кресла. Профессор нажал кнопку на столе, и дверь открылась. Стоявшая на пороге фигура вошла в комнату и остановилась. Братья-близнецы впервые в жизни встретились лицом к лицу. Воцарилась напряженная, мертвая тишина. Профессор Харви откинулся на спинку кресла, сложил пальцы вместе и стал внимательно наблюдать.
Двое, вытянувшись во весь рост и замерев, стояли на расстоянии футов десяти, и ни один не пытался его уменьшить. О | |
— записи
— ленты друзей
